Коллекция древесин Ботанического музея проливает свет на историю Русской Америки и ботанического изучения Калифорнии

Образцы древесин, собранные в 1830 году Петром Костромитиновым, начальником Форта Росс, русского поселения в Калифорнии, стала предметом всестороннего изучения сотрудников БИН РАН Ксении Кузнецовой, Екатерины Котиной, Анны Степановой и Алексея Оскольского. Статья по результатам их работы опубликована в IAWA Journal:

Kuznetsova K.N., Stepanova A.V., Kotina E.L., Oskolski A.A. Pyotr Kostromitinov’s wood collection from Fort Ross: evidence of the early botanical exploration of northern California. IAWA Journal. 2024. 46(1): 71–98.

Тридцать образцов древесин из окрестностей Форта Росс, хранящиеся в Ботаническом музее Ботанического института им. В.Л. Комарова РАН, были собраны Петром Костромитиновым по поручению Кирилла Хлебникова, правителя Новоархангельской конторы Русско-Американской Компании. Вероятно, Хлебников и переслал их в Императорскую академию наук в Петербург. Ксения Кузнецова и ее коллеги определили систематическую принадлежность этих образцов и проанализировали содержание их этикеток. Им удалось уточнить названия некоторых калифорнийских растений, которые были в ходу у русских колонистов. Они выяснили, например, что поселенцы Форта Росс называли псевдотсугу «елью», гаррию ― «калиной», а травянистую аралию ― «бузиной» или «пищальником». Эти результаты важны для интерпретации письменных свидетельств по истории Русской Америки, в которых есть немало упоминаний местных растений.

Примечательно, что Костромитинов ― или кто-то из его помощников ― был знаком с ботанической латынью и использовал ее даже для тех растений, которые в 1830 году еще не были описаны систематиками: например, торрея названа им Taxus, а гаррия ― Viburnum. Образцы из коллекции Петра Костромитинова явно не были предназначены для демонстрации декоративных или технических качеств древесин: он собирал их именно как ботанические объекты. Подобный подход к коллекционированию древесин был новацией для своего времени.

Работа Ксении Кузнецовой и её соавторов наглядно показывает, что старые коллекции, хранящиеся в фондах Ботанического музея и других отделов БИН РАН, могут служить ценным материалом не только для ботаников, но и для историков.